Тамара Холопова:
«29 июля отошла ко Господу Лидия Михайловна Лисина, подопечная социальной службы нашего храма. Немощная, больная, надломленная житейскими невзгодами, она, имея двух сыновей, тем не менее, остро нуждалась в опеке. Многие из наших прихожан оказывали помощь бедной старушке: кто-то выделял ей денежные суммы, кто-то отвозил ее на прием к врачу, кто-то доставлял ей памперсы и подстилки, кто-то помогал ухаживать за ней. Она была бесконечно всем благодарна. Особенно часто Лидия Михайловна вспоминала при мне Сашу (фамилии его я не помню), с которым она познакомилась через объявление в газете. Ведь именно с него все началось. Господь через этого человека подал ей необходимую опеку. Саша вначале сам приходил к ней несколько раз, а потом свел ее с нашей Викой. Так она попала к нам в подопечные. Саша, правда, больше к ней не приходил и не звонил, хотя и обещал ей, и она очень ждала от него весточки. Но она вовсе не держала на него обиды, а наоборот, всегда находила для него оправдания и с восхищением говорила о нем, какой он отзывчивый и добрый, что так позаботился о ней, совсем ему не знакомой старой женщине.
Да, эти два с половиной года, в течение которых я была ее куратором, Лидия Михайловна была очень немощна. Ходить по квартире без посторонней помощи не могла, страдала от целого ряда серьезных болезней. И это еще полбеды. Тяжелая жизненная драма, случившаяся с ее старшим сыном, терзала ее материнское сердце. Часто, приходя к ней, я заставала ее плачущей. К сожалению, она, как продукт своей эпохи, жила вне Церкви. Не говорю «без веры в Бога», так как вера эта маленьким огонечком теплилась в глубине ее души. Это было для меня очевидно: она любила рассказывать о своей прошлой жизни.
А жизнь Лидии Михайловны была нелегкой. Голодное военное детство, эвакуация. Ясно помнила она всю свою жизнь, тот товарный вагон, в котором они ехали на восток: мама, бабушка и их трое детей (ей 12 лет, она самая старшая). Вагон был набит людьми, есть было совсем нечего, голодные дети плакали. А мама с другими женщинами бегала на станциях за кипятком. Торопились, боясь отстать от поезда…
Потом жизнь на Урале у чужих людей, учеба в школе и работа в колхозе (школьников заставляли работать). Когда в 44-м вернулись в Калугу, их дом на ул.Проломной оказался разрушенным. Некоторое время жили у родственников. Потом отцу, как инвалиду войны (он вернулся без одной ноги), дали комнату на первом этаже двухэтажного дома на ул.С.Перовской (ныне ул.Воскресенская). Затем учеба в институте, замужество, работа в школе, рождение детей. Работа учителя отнимала все время и силы, а Лидия Михайловна была человеком ответственным и всю себя отдавала работе. Помогала ей мама — воспитывала ее сыновей. Что называется, сапожник без сапог. Зато она была хорошим учителем, ее всегда ставили в пример другим. К тому же она возглавляла школьное методическое объединение учителей-словесников (тогда это было общественной нагрузкой, за нее не доплачивали ни копейки, а времени этому отдавать приходилось много). А вот муж, поначалу хороший работник, начальник цеха, со временем начал пить и стал алкоголиком. С работы его уволили. Вся ответственность за содержание семьи легла на ее женские плечи. Жить было тяжело. Она хотела развестись с мужем, но так и не смогла этого сделать: ей было его по-человечески жаль. Она ходила за ним до самой его смерти. Работала она долго. Когда не осталось сил работать в школе, она уволилась и нашла работу в регистратуре одной из калужских поликлиник, где проработала еще 14 лет. Ее не хотели отпускать: она была добрым и чутким человеком, а в бумагах при ней был идеальный порядок. Вышла на пенсию, когда ей было уже за семьдесят.
Господь в течение всей жизни Лидии Михайловны направлял ее к вере. По ее просьбе я написала ей на листочке молитвы: «Отче наш», Иисусову, Символ веры. Она читала их каждый день. А вот в храм долго не соглашалась идти, несмотря на все мои усилия объяснить ей необходимость этого. Она была слишком поглощена своими житейскими горестями. И я чувствовала тщетность всех разговоров с ней на эту тему. Но наступил момент — и она смогла преодолеть все свои внутренние страхи и приехать в храм, чтобы исповедовать свои грехи и причаститься Святых Христовых Таин. Я несказанно рада была за нее. Несколько недель спустя, когда она уже не вставала с постели, ее еще раз причастил о.Игорь Горня на дому. Господь попустил рабе Своей Лидии еще около месяца последней болезни. Она уже плохо говорила, но всех узнавала. Моя дочь Надежда навестила ее за две недели до смерти. Лидия Михайловна четко произнесла при ней очень знаменательную фразу: «Я теперь знаю, в Кого верю. — в Иисуса Христа!»
Да упокоит Господь душу новопреставленной рабы Своей Лидии во Царствии Своем!»