Где десятина – там община, нет десятины – там приход

Где десятина – там община, нет десятины – там приход 06.06.2018 18:30

Из статьи Е.Степановой «Прибыль с десятины» (miloserdie.ru):

      «Десять лет назад материально было трудно всем, и мне в том числе, — рассказывает Вера Дробинская, врач из Астрахани. — Со мной жила сестра с мужем и маленьким ребенком, муж тяжело болел, сестра не работала, а мою зарплату задерживали месяцами. Мы были полуголодные. Но несмотря на это, все чаще и чаще в Библии мне попадались слова о десятине: “Можно ли человеку обкрадывать Бога? А вы обкрадываете Меня. Скажете: «Чем обкрадываем мы Тебя?» Десятиною и приношениями” (Мал. 3: 8). Дальше там было написано, что Господь предлагает проверить, не откроет ли Он Своих хранилищ и не засыплет ли благословениями, после того как положенные десятины будут принесены в храм. Не ответить на такой призыв было невозможно. Получив однажды аванс в 50 рублей, я понесла 5 рублей в ближайший храм. Стояла перед ящиком с пожертвованиями, старалась не думать — “что ты делаешь? кому все это надо?” — и молилась: “Господи, это так мало, я вся в долгах перед Тобой. Прими же эту малую жертву с милостью”. Как только я положила деньги в ящик — покой наполнил мое сердце. Не скажу, что денег у нас стало больше, но с этого дня их стало хватать. Кто-то намного более могущественный взял на Себя заботу о моих финансах.Но муж сестры был против, чтобы мы отдавали свою десятину в храм, потому что он не верил священникам, и то гда мы с сестрой стали жертвовать детям-сиротам — помогать в детской больнице, где лежали отказники, и эта милостыня стала нашей десятиной. Так все началось. И с тех пор, как только я забываю про десятину, денег сразу перестает хватать, а как вспоминаю и отдаю — все выравнивается. Удивительное дело!».

      История Веры Дробинской свидетельствует о том, что милостыня может заменить жертву на храм, но некоторые современные священники все-таки не разделяют это мнение. Например, иерей Тигрий Хачатрян, руководитель миссионерского отдела Курской епархии, считает так: «Милостыня — дело добровольное, поступайте по совести. А жертва на храм — предполагает обязанность человека-прихожанина по отношению к своему приходу, общине. Прихожанин, вносящий некоторое добровольное подаяние, не будет столь равнодушен к нуждам прихода».

      Ветхозаветная десятина состояла из трех частей и составляла не 10%, как все привыкли считать, а 19%. Первая часть всегда (кроме седьмого года) отдавалась левитам и священникам — 10 от 100% (см. Вт. 12: 19; 14: 27). Другая часть отдавалась на праздники и составляла 10 от оставшихся 90% (ее собирали на 1, 2, 4 и 5-й годы). Третья часть отдавалась бедным и откладывалась только на 3-й и 6-й годы, вместо праздничной (см. Вт. 14: 22-29; 26: 12-15; Ам. 4: 4-5).

      Итак, получается, что милостыня (часть на бедных) входила в понятие «десятина» и была обязательной заповедью: «По прошествии же трех лет отделяй все десятины произведений твоих в тот год, и клади в жилищах твоих… и пришелец, и сирота, и вдова… пусть едят и насыщаются, дабы благословил тебя Господь, Бог твой, во всяком деле рук твоих, которое ты будешь делать» (Втор. 14: 28-29). Неудивительно после такого обещания, что, хотя в Законе не сказано, какое наказание следует за неуплату десятины, каждый израильтянин считал своим долгом поддерживать это установление и отдавать все положенное.

Семилетний цикл уплаты десятины:

Десятина	Левитам (%)	Праздничная (%)	Бедным (%)	Всего (%)
1-й год 2-й год 3-й год 4-й год 5-й год 6-й год 7-й год	10 от 100 10 от 100 10 от 100 10 от 100 10 от 100 10 от 100 Нет	10 от 90 10 от 90 Нет 10 от 90 10 от 90 Нет Нет	Нет Нет 10 от 90 Нет Нет 10 от 90 Нет	19 19 19 19 19 19 Нет

 

     Жертвенная смерть Христа и Его воскресение положили конец иудейскому Закону с его обрядовыми заповедями, «упразднив… закон заповедей учением» (Еф.2.15). Теперь каждый христианин сам может определить, сколько он готов пожертвовать на храм, а сколько на бедных; каждый должен поступать так, как он «решил в своем сердце». Но при этом апостол Павел ясно пишет в одном из своих посланий: «При сем скажу: кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет… Бог же силен обогатить вас всякою благодатью, чтобы вы, всегда и во всем имея всякое довольство, были богаты на всякое доброе дело… на всякую щедрость, которая через нас производит благодарение Богу» (2 Кор. 9: 6, 8, 11).

     «Новый Завет не имеет предела, — объясняет настоятель храма св. блгв. царевича Димитрия при ГКБ № 1 протоиерей Аркадий Шатов, председатель московской Комиссии по церковной социальной деятельности. — Заповеди Нового Завета призывают к совершенству, чтобы не только деньги, а все свое тело, душу, сердце, ум — все отдать Богу и ближнему! Господь говорит: “…Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Мф. 19: 21). В новозаветное время мы никак не можем ограничиваться десятиной — это просто другой уровень, более низкий, ветхий! Господь призывает нас отдавать все больше и больше, кто успеет до этого дорасти — тот будет блаженным. Нам надо так жить, чтобы сердце было спокойно. Чтобы совесть не обличала. Каждый должен отдавать, сколько он может».

     «Когда я служил в деревне, — рассказывает протоиерей Аркадий Шатов, — в храме стояли тарелочки для сбора денег, и я даже по молодости с этим боролся, мне казалось, что это как будто продавать благодать за деньги. А теперь я всех наших прихожан призываю жертвовать на храм — потому что они должны участвовать в жизни общины. Многие сейчас думают: “Что с меня взять — я и так бедный!” Но хотя формы участия могут быть разными, участвовать в жизни прихода, в том числе и в ее материальной стороне, должны все. Чтобы у каждого была ответственность за свой приход. Раньше на литургию люди всегда что-то с собой приносили (“просфора” ведь и значит “приношение”): кто-то — хлеб, кто-то — вино. По одному из древних чинов литургии даже дети, у которых ничего нет, должны были приносить в храм воду, чтобы не приходить с пустыми руками!»

Из книги Нины Павловой «Михайлов день», рассказ «При море Тивериадском»:

        Со сборщицами ягод я познакомилась после отъезда батюшки. Оказалось, что они заготовители. Собранные ягоды сдают в приёмный пункт, а на заработанные деньги кормят семью и даже строят дома…

Отдыхаем на опушке, перекусывая хлебом с помидорами, и всё не налюбуемся на эту дивную крупную бруснику.

— Такой красивой брусники, — говорю, — я сроду не видела.

— А я и не замечала, что брусника красива, — признаётся бывалая сборщица ягод Марина.

— Почему не замечала?

— Как объяснить? Муж с весны безработный, а трое детей. Я не ягоды собираю, а деньги считаю: вот на сотню набрала, ещё на полсотни. Спешу и не вижу вокруг ничего. А сегодня собираю бруснику бесплатно, и дух захватывает от красоты. Господи, думаю, я такая счастливая. Слава Тебе, Господи, слава Тебе!

— А правда, радость, будто праздник сегодня, — говорит Валентина и наставляет меня. — Ты первые огурчики и помидоры со своего огорода обязательно в церковь снеси. И будешь, поверь, всегда с урожаем.

— Выходит, дай Господу рубль, чтобы получить взамен сто? — обличает Валю красавица Катя. — Но это же корыстная торговля с Богом!

— Какая торговля? Не понимаю, — недоумевает Валентина.

Но, кажется, я понимаю её. За древним обычаем нести в церковь начатки урожая стоит привычка христиан святить свой быт и ставить на первое место Бога, а не свой достаток и горделивое «Я».

За уличённую в корысти Валю вступается Марина:

— Послушай, Катюша, про моего брата. Работал он раньше в рыболовецкой артели. И был у рыбаков обычай — первый улов посвящали Богу и везли потом рыбу в монастырь и в детдом. И был тот первый улов как при море Тивериадском, когда лишь чудом не порвались сети от множества рыб. Встречаем, бывало, рыбаков на берегу, а они ещё издали кричат от радости: «Божий улов! Божий улов!» Всю путину рыбка хорошо ловилась. А потом купил их рыболовецкое хозяйство какой-то богатей и сказал рыбакам: «Я не позволю раздавать рыбу на дармовщину. Наша цель — получить прибыль. И при чём тут Бог и Божий улов?» А без Бога рыбка перестала ловиться. Прогорел богатей, и разбежалась артель. Я понятно говорю, Катя?...»(печатается в сокращении).